У нас с женой очень странный роман с «городом на Неве». Прямо, как в обычной семейной жизни, взлеты и падения, страсть и охлаждения, романтика и практицизм. Впрочем, наверное, это скорее к моим с Питером отношениям относится, история эта давняя, исчисляется уже более чем 40 годами.
Впервые попал я в Ленинград еще старшим школьником в 1970 году с папой. Прибыли мы на Московский вокзал в 5 часов утра и сразу вышли на Невский, уже хорошо приправленный «белоночёвым» ярким солнцем. И несмотря на потрясающую «яркошность» утра и крайне удивившую архитектуру, показался мне город каким-то серым, мрачным, пустоватым, чужим. Уж не знаю, может это какие-то юношеские «глюки», но впечатление от города не прошло до последнего дня того посещения, несмотря на яркие картины исторического центра, Невы, музеев, пригородов. Странно, но даже осознавая фантастичность этого города (уж точно по сравнению с виденным мною в других городах страны, а успел к тому времени посмотреть уже многое), я так и не смог Питер полюбить. Вот не пошло, и всё тут.
А потом случился в нашей жизни «крутой поворот», страна стала Россией, Ленинград — Санкт-Петербургом, а общественно-экономические отношения рыночными. По крайней необходимости мы совершили внутреннюю эмиграцию и перебрались в столицу, а бизнес пришлось начинать именно в Питере. Так, начиная с конца 1992 года, я провел без малого два года в «Красной стреле»: в воскресенье вечером в Питер, в пятницу вечером в Москву.
Стоит ли напоминать, что в те времена городом командовал демократ-оратор Собчак и все силы его уходили исключительно на митинги. Сказать, что город был в катастрофическом состоянии — ничего не сказать. Перемещения по тому, что называлось асфальтом, или пересечение трамвайных путей создавало не только угрозу жизни и здоровью, но и требовало просто героических усилий. Состояние домов, дворов-колодцев, архитектурных памятников было не просто ужасающим, а зачастую просто опасным, потому что всегда ожидал падения каких-то деталей этой «красоты» на голову. В общем, все окружающее никак не могло добавлять любви к городу или менять сложившийся настрой. Но, как выяснилось чуть позже, случилась замечательная метаморфоза: пафосность в разрухе оказалась очень привлекательной, человечной, живой и в моей душе вдруг проснулось любопытство, чувство, приведшее в конечном итоге к… любви! Думаю, что немалую роль в этом сыграло еще и то, что я находился в этом городе уже не как чистый турист, что появилось довольно большое общение с местным людом, реально отличающимся от прочего иного, что кроме стандартно посещаемых приезжими мест, я оказывался там, где люди живут обычной жизнью. В общем, восприятие города изменилось в корне и начался новый этап нашего романа с городом.